Фестиваль для южного города - Страница 47

– У нее серьезная подготовка. Она трижды была замужем. И каждый раз ей нужно было подстраиваться под интересы своих супругов.

– Вы думаете, она подстраивалась? А может, они? Такая красивая женщина, – возразила Зема.

– Возможно, я ошибаюсь, но все трое ее бывших супругов были богатыми бизнесменами и намного старше нее. Я полагаю, что не только любовные чувства были здесь определяющими, простите меня за такой цинизм.

– Все мужчины подозревают женщин в расчетливой любви, когда они выходят замуж за богатых. А по-моему, в этом нет ничего плохого. Или все должны выходить замуж за бедных?

– Я не выходил замуж ни за богатых, ни за бедных, – ответил Дронго, – поэтому мне трудно судить.

Зема рассмеялась и, попрощавшись, положила трубку. На часах было ровно шесть, когда он подъехал к отелю. Внизу находились две машины сопровождения. Но это были уже другие машины с сотрудниками полиции и МНБ. Они сменялись каждые три часа. Дронго посмотрел на часы. Меньше чем через двенадцать часов Мовсани наконец уедет отсюда.

Он поднялся на девятый этаж. В коридоре на стуле сидел уже знакомый ему Эмиль Сафаров. Молодой человек поднялся при виде Дронго. Еще один сотрудник полиции в штатском сидел прямо в небольшом холле на диване. Увидев, как поднялся Сафаров, он тоже встал, поправляя пиджак.

– Садитесь, – кивнул Дронго, – кто у них там?

– Пока никого, – ответил Сафаров, – они недавно приехали.

– Их двое?

– Да.

– А женщина-журналистка?

– Ее с ними не было. Она, наверно, пошла в свой номер.

– Ясно. Мовсани никто не спрашивал?

– Спрашивал. За несколько минут до его приезда сюда поднимался один российский продюсер. Я записал его фамилию. Нахманович, нет. Нахимсон. Да, точно. Нахимсон.

– Он не сказал зачем?

– Нет. Просто спрашивал, где Мовсани. И я ответил, что его нет. Он сразу ушел.

– Ясно.

Дронго прошел к номеру Мовсани и постучал.

– Войдите, войдите, – крикнул ему режиссер.

Дронго вошел в номер. Повсюду был беспорядок. Режиссер выглянул из спальни.

– Извините меня, я умываюсь. Нам устроили такой роскошный обед, что я просто беспокоюсь за Хитченса. Он может не выдержать такой еды. Отказаться было просто невозможно.

– А где Хитченс?

– Он у себя, – подмигнул Мовсани, – и я подозреваю, что он в туалете.

– В таком случае я подожду вас внизу, в баре, – решил Дронго, – спускайтесь вниз.

– Я буду через десять минут, – заверил Мовсани, – только умоюсь.

Выйдя из номера, Дронго прошел по коридору, вызвал лифт и спустился в бар. Знакомый менеджер улыбнулся ему.

– Вы работаете даже в воскресенье? – удивился Дронго.

– У нас много важных гостей, – объяснил менеджер.

– Тогда успехов. – Он прошел в бар и заказал себе зеленый чай.

Ждать пришлось долго. Через десять минут Мовсани не появился. Через пятнадцать минут его тоже не было. Только через двадцать пять минут он наконец пришел. И причем один, что было очень удивительно. Он был в темном костюме и в темной рубашке без галстука.

– А где ваш сопровождающий? – спросил Дронго.

– Еще в ванной комнате, – усмехнулся Мовсани, – а я решил спуститься к вам. Правда, я постучал к нему и сообщил, что буду внизу в баре, чтобы он позже присоединился к нам. Надеюсь, что в вашем присутствии мне ничто не угрожает. Мне капучино, – попросил он подскочившего бармена, – и дайте стакан минеральной воды с газом.

– Нас накормили таким обедом, что Хитченс будет в ванной еще несколько суток, – пояснил Мовсани. – Боюсь, что он не сможет даже завтра со мной улететь. Хотите анекдот. Никогда не поверите. Он даже в туалет ходит со своим оружием. Даже когда отправляется купаться, он берет пистолет с собой в ванную комнату. Вы видели где-нибудь такого осторожного человека?

– Он профессионал и не хочет, чтобы его застали врасплох, – пояснил Дронго. – Если бы не его действия вчера утром, то пуля из обреза могла попасть не в молодого переводчика, а в вашу грудь. И это было бы очень неприятно.

– Безусловно, – согласился Мовсани, – вы правы. Он настоящий профессионал. Английское правительство не могло выделить мне кого попало. Я понимал, как сильно рискую, когда принимал решение о своем приезде в Баку. Но, слава Аллаху, все закончилось благополучно.

Официант принес воду и кофе. Мовсани залпом выпил воду и собирался поставить стакан на столик перед собой, когда Дронго произнес:

– Пока еще не все закончилось.

Мовсани вздрогнул.

– Что вы говорите?

– Есть такая пословица: «Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь». – Он сказал ее по-русски, а затем перевел. Получилось «Не радуйся раньше намеченного срока».

– Это верно, – согласился Мовсани. – Который час?

– Почти половина седьмого.

– У меня есть еще время, – вздохнул режиссер, – почти полчаса. Потом снова меня начнут терзать журналисты, а потом еще и этот ужин. Может, его можно отменить? В меня больше ничего не влезет, честное слово. А Хитченс, я думаю, будет поститься еще неделю.

– Это не мне решать. Нужно было обговорить все с организаторами. Если хотите, мы можем заказать на ужин десерт и фрукты.

– Боюсь, что это тоже в нас не влезет, – рассмеялся режиссер. Он попробовал кофе. – Какой прекрасный капучино! – Мовсани выпил его в два глотка. – Еще кофе и воду, – сказал он бармену. – Я хотел у вас уточнить, – произнес он, – власти нарочно отменили вручение мне почетного диплома или это действительно досадная случайность? Только отвечайте мне честно, если возможно. Я переживу любой ответ.

– Это просто недоразумение. В большом зале начался ремонт после сильных дождей, – соврал Дронго. – А ректор действительно заболел. Ничего личного против вас никто не планировал.