Фестиваль для южного города - Страница 6

– В каком смысле плохо? – не понял Дронго.

– В самом прямом. Привыкаете жить друг без друга. Это плохо. Так было и у меня в третьем браке. Все закончилось разводом. Сейчас у меня уже четвертый брак.

Дронго улыбнулся.

– Обязательно расскажу об этом Джил. Твой опыт – просто бесценное достояние человечества.

– А ты не шути. Это очень серьезно. Тем более что ты известный бабник.

– У тебя есть совесть? Какой я бабник?.. Рядом с тобой...

Рафик Гусейнов в молодости был диктором на телевидении. Несмотря на свои шестьдесят с лишним лет, выглядел он неплохо. До сих пор был привлекателен, узнаваем, обладал бархатным голосом.

– Не прибедняйся, – возразил Рафик, – просто я нравлюсь всем женщинам без исключения, а ты у нас эстет. У тебя обязательно какие-то немыслимые запросы. Но все равно это может плохо закончиться. Привыкаешь к одиночеству.

– Возможно, ты и прав, – кивнул Дронго. – Что ты думаешь насчет этого Мовсани?

– Ничего не думаю. Если его хотят убить, то пусть лучше убивают в Лондоне или где-нибудь в другом месте. Только не у нас. Ты же знаешь. У нас фестиваль традиционный, спокойный, почти семейный. Зачем нам эти дурацкие проблемы? И еще приедет делегация из Ирана. Представляешь, как иранцы отреагируют? Может быть любой скандал. А посольство Ирана уже заявило, что от них тоже будут три человека вместе с послом. Это вообще плохо. Там могут быть не только дипломаты...

– Мне об этом не сообщили, – насторожился Дронго. – Они тоже будут на открытии?

– В этом-то все и дело. И проверять их тоже невозможно. Они могут быть даже с оружием. И если все же кто-то из них убьет Мовсани, то мы не сможем даже его посадить. Дипломатическая неприкосновенность. Можно будет только его выслать из страны. А там он станет настоящим героем. Вот поэтому мы сейчас сидим и думаем, что нам делать. Я позвонил Лале и предложил вообще отменить визит этого Мовсани. Но она говорит, что о его приезде в Баку написали все английские газеты. И его приезд отменять нельзя. А если его убьют, будет хорошо?

– Кажется, наши проблемы растут в геометрической прогрессии, – заметил Дронго.

– Если бы только они, – вздохнул Рафик. – У нас всегда много проблем, которые нужно устранять. Только за счет титанической энергии Рустама и его личных связей мы решаем дела. Знаешь, сколько людей прилетят из Москвы? Больше двадцати человек. И все очень занятые люди. Но ради Рустама они готовы лететь на наш фестиваль.

– На открытии будет только иранский посол или еще кто-то?

– Другие послы подтвердили свое согласие. Правда, не все. Но российский, болгарский, румынский, украинский, грузинский будут обязательно. И еще две женщины. Послы США и Великобритании. Тоже припрутся на открытие. Ты мне скажи, почему в Вашингтоне и в Лондоне сидят такие чудаки на букву «м»? Они не понимают, что в мусульманское государство нежелательно присылать посла-женщину? А до этого из Франции вообще прислали посла с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Или они это делают нарочно?

– Ты не понимаешь. Для них это – способ выражения свободы. Если женщине откажут в назначении в мусульманскую страну только потому, что она женщина, это будет нарушением их законов, дискриминацией, не говоря уже о грандиозном скандале. То же самое и в отношении сексуальных меньшинств. Это свобода в их понимании...

– Какое понимание?.. Они должны учитывать местные условия...

– Иногда они сами попадают в смешные ситуации, – вспомнил Дронго. – Одно время в Баку работал послом Израиля наш друг Аркадий Мил-Ман. Потом его перевели в Москву, а его осталась замещать женщина. И в это время в Баку открывали новую синагогу. Приехали делегации из многих стран. Из Москвы даже прилетел Геннадий Хазанов. Можешь себе представить, что женщину, исполнявшую обязанности израильского посла, не пустили к мужчинам. Не положено по строгим иудейским законам. Ее отправили к другим женщинам за занавеску на второй этаж, откуда она могла наблюдать за всем, что происходит внизу. Иногда подобные курьезы случаются.

– Тем более нужно учитывать местные условия, – горячился Рафик.

– Напиши об этом Хиллари Клинтон в Вашингтон, – посоветовал Дронго. – У американцев государственный секретарь тоже женщина. И не нужно так нервничать. Во многих странах женщины уже стали президентами. А в мусульманской стране Беназир Бхутто была даже премьер-министром...

– И чем это закончилось? – насмешливо спросил Рафик.

– Ее убили не за то, что она была женщиной, а за то, что она была непримиримым политиком. То есть считалась опасной для остальных политиков-мужчин. А значит, ее убийство – лишь подтверждение всеобщей эмансипации и равенства полов.

– Ты у нас известный демократ, – заметил Рафик, – больше не буду с тобой спорить. Только учти, что все это будут твои проблемы. На нашего пожарника мы не очень рассчитываем. Он, может, и сможет защитить нас от пожара в большом зале, но от террористов вряд ли. Поэтому тебе нужно все решать самому.

– Это я уже понял, – вздохнул Дронго, – еще когда мне позвонили в Москву.

Глава 3

В этот день у него намечалась важная встреча. Дронго собирался встретиться с министром иностранных дел, чтобы обсудить с ним проблему Мовсани. Они были знакомы давно, уже много лет. Министр был первым профессиональным дипломатом, занявшим столь высокий пост. До него в этой должности работали филолог, ставший министром, бывший премьер, пониженный до посла и затем ставший министром, бывший сотрудник Академии, неизвестно каким образом попавший в министерское кресло, и другой ученый, тоже непонятным образом ставший министром и прославившийся своей воинственной некомпетентностью. Одним словом, с министрами иностранных дел республике не очень везло, как в популярном фильме «не очень везло с царями».