Фестиваль для южного города - Страница 30

– Теперь поняли, почему мне нужен Мовсани? Он должен встречать меня стоя, ведь я могу предложить ему деньги на новый фильм. А достать сейчас деньги очень непросто. Даже великий Вуди Аллен не сумел достать деньги в Америке и был вынужден снимать свой новый фильм в Барселоне, на деньги испанских олигархов.

– Вы меня убедили, – кивнул Дронго, – только сегодня у вас ничего не получится. У него сразу два интервью, а потом он поедет на открытие фестиваля. Лучше поговорите с ним на банкете. Я вас познакомлю.

– Очень любезно с вашей стороны, – обрадовался Нахимсон. – Я буду на сегодняшнем банкете. Кажется, он будет в ресторане развлекательного центра?

– Да, там и увидимся. – Дронго повернулся, чтобы уйти, и едва не столкнулся с Садой Анвар. Она была в темном брючном костюме, под цвет ему обуви и с черной сумочкой. Увидев Дронго, она улыбнулась.

– Вы уже спасли нашего друга, – насмешливо сказала она, показывая свои ровные зубы. Дронго подумал, что это результат работы хорошего стоматолога. Странно, что в ее возрасте она уже обращалась к врачам. Это свидетельство не очень благополучного детства, когда за развитием ее зубов не особенно следили.

– Я никого не спасал, – возразил Дронго, – его спас мистер Хитченс. Можете сегодня вечером спросить Мовсани об этом. Надеюсь, что он расскажет вам правду.

– Мне хотелось бы услышать правду и от вас, – сказала она.

– В таком случае нам придется устраивать отдельное интервью, – пошутил Дронго.

– Я готова, – сказала эта бесстыжая бестия. – Вы живете в этом отеле или у вас есть квартира в городе? Может, завтра?

– Завтра Мовсани будет еще в Баку, – напомнил Дронго. Наглое поведение этой женщины его просто поражало. Его даже начинало забавлять подобное бесстыдное поведение.

– Два вечера на одно интервью будет слишком много. Для Мовсани, – улыбнулась она, прикусив нижнюю губу.

– В таком случае я подумаю над вашим предложением, – пообещал Дронго, взглянув на часы. «Уже половина четвертого. Похоже, что скальп Мовсани уже снят Мир-Шаином, если иранский режиссер все еще не прервал интервью. Надеюсь, что он не поступит так глупо, иначе будет еще больший скандал».

– Вы торопитесь? – спросила Сада.

– Мне нужно подняться к нашему общему знакомому. У него там сидит один журналист. Боюсь, что своими дотошными вопросами он выведет Мовсани из состояния равновесия.

– Его так легко вывести из себя?

– Смотря кто и какие вопросы задает.

– Я учту ваше замечание. Спасибо за предупреждение.

Дронго кивнул ей на прощание и вошел в кабину лифта. Поднявшись на девятый этаж, он вышел в коридор и замер. Здесь было сразу четверо охранников. У кабины лифта стоял сотрудник полиции в форме. Двое мужчин прогуливались по коридору, и еще один охранник сидел на стуле у дверей. «Похоже, Мовсани охраняют, как английскую королеву», – подумал Дронго, проходя к дверям. Его остановил один из сотрудников службы безопасности.

– Туда нельзя, – строго сказал он, – там идет запись.

В этот момент дверь открылась. Из номера операторы начали выносить свои камеры.

– Съемка уже закончилась, – сказал Дронго. – Я главный консультант по безопасности кинофестиваля.

Сотрудник взглянул на своего напарника, очевидно, старшего по званию. Тот видел Дронго в момент нападения Велиева. Поэтому он, соглашаясь, кивнул. Сотрудник сделал шаг назад, пропуская Дронго. Из номера выносили свою аппаратуру сотрудники телеканала. Мир-Шаин попрощался со всеми и вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь. Несмотря на свой невысокий рост, он гордо и с явным достоинством нес свое тело. Ему было чем гордиться. Сегодня за тридцать четыре минуты он выжал из Мовсани столько признаний, сколько тот не делал и в десятках интервью английским изданиям. В номере остались только англичане – Слейтер и Хитченс. Второй сотрудник посольства, приехавший со Слейтером, уже уехал. Дронго взглянул на режиссера. Мовсани сидел в кресле красный и потный. Он раздраженно закричал:

– Почему меня заранее не предупредили об этом типе? Он выжал из меня все, что хотел. Больше я не буду давать никаких интервью этим местным знаменитостям. Что они себе позволяют? Он думает, что я обязан отвечать на все его вызывающие вопросы?

Англичане молчали. Похоже, их мало интересовали творческие проблемы режиссера. Мовсани достал носовой платок и стал вытирать лоб. Прошел в спальню, где рядом с кроватью находился тяжелый бронзовый торшер, очевидно, сделанный на заказ для королевских апартаментов. Мовсани устало вздохнул и, вернувшись в гостиную, обратился к Дронго:

– Нужно было меня предупредить. Это какой-то террорист, а не журналист. Он меня буквально выпотрошил. Такие вопросы не задают в приличном обществе.

– Вы же сами хотели дать интервью, – напомнил Дронго, – сами говорили, что он местная знаменитость.

– Какая знаменитость, – разозлился режиссер, – вы бы слышали его бестактные вопросы. Он даже не стеснялся спрашивать меня о моей вере и моей бывшей семье. Можете себе представить? Никто не осмеливался спрашивать меня о моих двух прежних женах. Только этот тип.

– Вы же сами говорили, что он местный Ларри Кинг, – усмехнулся Дронго. – Нужно было подготовиться к этому интервью, постараться понять, что именно вас будут спрашивать.

– Каким образом? Я здесь один и в окружении всех этих охранников, которые ничем не могут мне помочь, – выдохнул Мовсани. – У меня нет ни секретаря, ни помощника. Даже моего переводчика убили...

– Его легко ранили...

– Какая разница. Меня лишили моего переводчика.